Доклады и сообщения по русскому языку

К теме: ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА

"Он открыл рудник словесный"

В историю нашей культуры Владимир Иванович Даль прежде всего вошёл как создатель "Толкового словаря живого великорусского языка", отразившего с исключительной полнотой словарный состав языка XIX века. Богатством материала труд Даля превышает всё, что когда-либо было сделано силами одного человека. Без всяких преувеличений можно сказать, что Даль совершил подвиг в науке, создав за 50 лет словарь, для составления которого потребовались бы "целая академия и целое столетие" (Мельни-ков-Печёрский). А ведь Даль был ещё писателем, этнографом, медиком, ботаником, географом, моряком, инженером, а называл себя (в высшей степени скромно) "учеником, собиравшим весь свой век по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка".

"Русского человека он знает, - говорил о Дале Тургенев, - как свой карман, как свои пять пальцев".

Всюду, где бы ни бывал, Даль жадно хватал на лету слова и обороты, когда они срывались с языка в простой беседе людей всех сословий, всех окраин... И собрал - 30 тысяч пословиц (почти в 6 раз больше, чем в известном тогда сборнике Княжевича), 200 тысяч слов (на 83 тысячи больше, чем в только что изданном Академическом словаре).

Словарь Даля - это не только лексикон, словник, это единственная в своём роде энциклопедия широкой народной жизни. Это книга для изучения: в ней - такая масса сведений из самых разнообразных областей жизни, человеческой деятельности, быта.

Даль прожил 71 год. Из них более 50 лет отдано исследованию языка. Жизнь этого удивительного человека не была спокойной. Он участвовал в 2 военных кампаниях: турецкой и польской, был чиновником, хирургом-окулистом, ветеринаром, писателем, даже автором учебников "Ботаника" и "Зоология", но более всего любил русское слово. В эту огромную копилку складывал он живые русские слова, а вместе с ними - пословицы, поговорки, песни, сказки, легенды, верования, предания, присказки, побасёнки, даже игры. Жизнеописание Даля не укладывается ни в какие рамки, потому что напоминает настоящий роман путешественника и неутомимого труженика.

Из биографии В. Даля

Владимир Иванович Даль родился 10 ноября 1801 года в России, в маленьком городке на Украине, в Лугани (сейчас - город Луганск), в семье врача, выходца из Дании. Его отец приехал в Россию по приглашению императрицы Екатерины II и принял русское подданство. Любовь к своей второй родине, к России, он передал и сыну. Мать - обрусевшая немка, дочь известной переводчицы и писательницы М. Фрейтаг. Родители Даля знали много языков и были образованными людьми. Даль тоже получил хорошее домашнее образование. В 13 лет он был определён в Морской кадетский корпус в Петербурге, и уже через 2 года (в 1816) произведён в гардемарины. Это было его первое воинское звание. В то время чин гардемарина считался офицерским. В числе 12 лучших юношей на бриге "Феникс", вместе с П. Нахимовым и Д. Завалишиным (будущим декабристом), он побывал на родине отца, в Дании (в Копенгагене), но уже тогда пришёл к выводу, что родина у него одна - Россия.

В 1818 году Даля произвели в мичманы. Закончив обучение, молодой мичман направился на службу во флот, в город Николаев. В том же году он начал собирать слова, которые позднее вошли в его "Толковый словарь живого великорусского языка".

Первое слово

Юный Даль окончил Петербургский морской корпус и ехал служить на Черноморский флот. Сани легко катились по снежному полю. Ветер гудел. Ямщик, закутанный в тяжёлый тулуп, понукая лошадей, через плечо поглядывал на седока. Тот жался от холода, поднял воротник, сунул руки в рукава. Новая, с иголочки, мичманская форма греет плохо. Ямщик ткнул кнутовищем в небо, пробасил, утешая:

Замолаживает...
- Как это "замолаживает"?

Пасмурнеет, - коротко объяснил ямщик. - К теплу. Даль вытащил из кармана записную книжку, карандашик, подул на закоченевшие пальцы и вывел старательно: "Замолаживает, замолаживать - иначе пасмурнеть в Новгородской губернии, значит заволакиваться тучками, говоря о небе, клониться к ненастью".

Этот морозный мартовский день оказался главным в жизни Даля. На дороге, затерянной в новгородских снегах, он принял решение, которое перевернуло его жизнь. С тех пор, куда бы ни бросала его судьба, он всегда находил время записать услышанное где-нибудь меткое слово, выражение, песню, сказку, загадку.

Во флоте Даль прослужил 7 лет (этот срок был обязательным для выпускников Морского корпуса). Всё это время он увлечённо занимался литературой и собиранием слов. Отслужив положенный срок и получив повышение, Даль ещё полтора года служил на Балтике, в Кронштадте, и подал в отставку: он решил идти по стопам своего отца и поступил в Дерптский университет на медицинский факультет (Дерпт - бывший русский город Юрьев, теперь Тарту). Этот период жизни Даль называл "временем восторга". Среди людей, с которыми он общался в Дерпте, - поэты Н. Языков, В. Жуковский, сыновья Н. Карамзина. В доме своего наставника и друга, профессора хирургии А. Мойе-ра Даль собирал друзей, они думали о будущем, читали стихи А. Пушкина. В Дерпте Даль впервые опубликовал свои стихи в журнале "Славянин". Друзья вспоминали о нём как об остроумном юноше, блестящем рассказчике, жизнерадостном балагуре. Учёба в университете прервалась начавшейся русско-турецкой войной. Даль досрочно защитил диссертацию и отправился на берег Дуная, в самую гущу военных действий, где он оперировал раненых, боролся с чумой и холерой. Общаясь с солдатами, собранными со всех концов России, военный врач Даль не забывал и о своём увлечении - собирал слова.

На войне. "Золотой" верблюд

Запасы Даля росли не по дням, а по часам. Он всякую свободную минуту на войне проводил среди солдат - скоро тетрадок с записанными словами оказалось так много, что они не умещались ни в один чемодан. Даль сложил тетради в тюки и навьючил ими верблюда. Как-то после одной из стычек с неприятелем верблюд оказался во вражеском стане. Даль очень горевал: сколько его трудов пропало вместе с ним! К счастью, через несколько дней наши солдаты отбили верблюда у врага и возвратили хозяину. На Далевы тетрадки противник не позарился. Не велика ценность - слова! А для Даля его записи были дороже золота.

Весной 1831 года корпус, где служил Даль, направили в Польшу для подавления восстания. Для переправы через Вислу нужно было навести мост и затем сразу же его разрушить (чтобы не дать пройти противнику). Тогда вспомнили о другой профессии Даля и поручили ему эту операцию. За её отличное исполнение Даль получил орден Святого Владимира и перстень с бриллиантом.

С 1832 года Даль работал в военном госпитале в Петербурге, приобрёл известность хирурга-окулиста (успешно делал операции на глазах как правой, так и левой рукой).

Начало литературной деятельности

Начало литературной деятельности Даля относится к 1830 году. Его первая повесть "Цыганка" была названа издателем "превосходным сочинением", но широкая публика её не заметила. Сочинения Даля появлялись под псевдонимом Казак Луганский (взят по месту рождения), а известность Казаку Луганскому принесли "Русские сказки". Вот как назывался этот известный сборник: "Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к опыту житейскому приноровленные и поговорками бродячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый".

В этих сатирических сказках Даль высмеивал "блюдолизов придворных", тупость чиновников, используя известные фольклорные сюжеты. Сборник запретили и изъяли из продажи - его расценили как "насмешку над правительством". Автор скандальных сказок был даже взят под арест в Третье отделение, однако в тот же день освобождён: император Николай I вспомнил о заслугах Даля в польской кампании, также за него просил и В. Жуковский. Читающая публика встретила сказки с восторгом, никогда ещё не было книг, написанных таким сочным русским говором, с таким обилием пословиц и поговорок. Эта история принесла Далю известность среди литераторов. Однако переизданы сказки были лишь через 30 лет.

Встречи с А. Пушкиным

Сказки стали поводом для знакомства Даля с Пушкиным, оно произошло в 1832 году. Даль пришёл к Пушкину со своим сборником как литератор к литератору. О чём говорили Пушкин и Даль? Точных сведений об этой беседе нет, но известно, что "Первый пяток" Пушкину понравился, особенно его восхитил язык Даля.

В 1833 году произошла ещё одна памятная встреча Пушкина и Даля в Оренбургской губернии. Пушкин шёл дорогами Пугачёва, собирая материалы для "Капитанской дочки". Даль сопровождал его. Он вспоминал оренбургские годы как "золотое время для заготовки слов". Это нетрудно объяснить: край был заполнен переселенцами и в 1 уезде были собраны бывшие жители 20 губерний! Пушкин в дороге рассказал Далю сказку о Георгии Храбром и волке (позже Даль напечатал её), а Даль в ответ - сюжет "Сказки о рыбаке и рыбке". Через месяц Пушкин прислал своему другу Далю рукопись этой сказки с надписью: "Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому - сказочник Александр Пушкин".

Однажды, в январе 1837 года, Пушкин заглянул к Далю, с весёлым нетерпением рылся в его записях, громко радовался всякому слову, занятному выражению. Кто бы мог подумать? Уже через несколько дней Даль был на Мойке, 12, сидел у постели смертельно раненного на дуэли поэта, старался облегчить его страдания, давал лекарства, менял компрессы, слышал предсмертные слова Пушкина. В память о Пушкине Далю был отдан простреленный на поединке чёрный сюртук и перстень поэта с лучистым зелёным изумрудом, его талисман. Даль часто повторял, что принялся за словарь по настоянию Пушкина.

Жизнь продолжается

Даль много работал, он - чиновник особых поручений при губернаторе Оренбурга. В Оренбургском крае Даль организовал зоологический музей, собирал коллекции местной флоры и фауны, публиковал статьи по вопросам медицины, писал учебники "Ботаника" и "Зоология" для военных учебных заведений. В 1838 году Академия избрала Даля членом-корреспондентом по отделению естественных наук.

С 1841 года Даль - начальник канцелярии министра внутренних дел. Чиновник Даль был занят службой. Казак Луганский писал рассказы. А как же словарь? Пополнялись ли словами заветные тетрадки? Даль продолжал собирать слова. Подсчитано, что при равномерной работе над еловарём Даль записывал 1 слово в час. Это очень много. Но пока все слова прятались у него в тетрадках, бесценное сокровище Даля принадлежало ему одному. Но он хотел сберечь живой язык народа для всех. Свой труд Даль назвал "Толковый словарь живого великорусского языка". Он шутил: "Словарь не оттого назван „толковым", что мог получиться бестолковым, а оттого, что он слова объясняет, растолковывает". Заметки в этом словаре - маленькие рассказы о жизни народа, его трудах, о народных обычаях, поверьях и нравах. Из этих заметок мы узнаём сегодня, какие дома строили русские люди, какую одежду носили, какие печи складывали и как их топили, как поле пахали, как хлеб убирали, как невест сватали, как детей учили, как кашу варили.

Про кашу (из Далева словаря)

"КАША, - толкует Даль, - густоватая пища, крупа варёная на воде или на молоке. Крутая каша, гречневая, пшённая, полбеная, ячная, овсяная, ржаная... готовится в горшке и в печи, запекаясь сверху; жидкая, кашица; размазня, по густоте, между крутою и кашицей" (орфография и пунктуация XIX века. - Прим. ред.). Но кашей называют не только пищу. Это ещё и артель, которая собирается для общей работы (артельщики иногда говорят: "Мы с ним в одной КАШЕ"). Во время жатвы крестьяне помогают друг другу, такая помощь тоже порой именуется кашей. Наконец, все мы понимаем, что пословица сам заварил кашу, сам и расхлёбывай тоже не про еду: здесь каша - беспорядок, суматоха, недоразумение.

"Человек рождён на труд"

За 50 лет один человек собрал в словарь из 4 томов более 200 тысяч слов. Если эти слова просто выписать столбиками, понадобится 450 ученических тетрадей в линейку. А в словаре Даля каждое слово объяснено, к каждому приводятся примеры. Кроме постоянной работы со словами, Даль мастерил деревянные ларцы, вырезал рогатые мотовила для пряжи, трудился на токарном и слесарном станках.

Даль не отличался покладистым характером, был человеком независимым, никогда не искал влиятельных покровителей. Он вставал рано и сразу же принимался за работу. До полудня Даль работал над словарём, не отрываясь, в час обедал и независимо от погоды выходил на прогулку. После отдыха снова садился за письменный стол, по вечерам уже не писал, а лишь вносил исправления. Ровно в 11 вечера он шёл спать. Поневоле, узнав о распорядке Даля, вспомнишь пословицу: "Человек рождён на труд".

Говорят, до последних дней он вносил в словарь поправки и дополнения гусиным пером, чтобы буквы были круглее и чётче, при этом бормотал: "А когда досуг-то будет? А когда нас не будет". Даже перед смертью Даль просил дочь записать новое слово.

Одно только слово разумеется

Когда Даль служил чиновником в Петербурге, служба занимала у него много времени, но всё-таки он успевал писать. Однажды в журнале появился его рассказ "Ворожейка". Рассказ был о том, как ловкая гадалка обобрала доверчивую крестьянку и об этом происшествии заявили начальству. По словам Даля, "тем, разумеется, дело и кончилось". Да не кончилось. Слово разумеется возмутило начальство, ведь это значило, что начальство всегда бездействует и не хочет ни в чём разбираться. Опасный рассказ Даля прочитал царь. Министр внутренних дел вызвал писателя и передал ему слова царя: "Писать - так не служить, служить - так не писать". Выбора у Даля не было. Служба приносила заработок, семья у него была большая (11 душ!), к тому же без жалованья не завершить работу над словарём. Пришлось Далю пообещать, что впредь рассказов сочинять не станет. Вот так дорого обошлось ему одно только слово разумеется.

"Пословица - всем делам помощница"

С 1849 по 1859 год Даль служил управляющим удельной конторой в Нижнем Новгороде. Город этот много чем славился, но одним из самых ярких событий здесь была ежегодно проводимая ярмарка. Вот как описывали современники Даля эту ярмарку: "Месяц и 10 дней движется, гудит, переливается красками ярмарка. Идёт по ярмарке худой носатый человек, нижегородский чиновник Даль. Ничего не покупает. Слушает ярмарочный гул. Выдёргивает из гула слова, прибаутки, пословицы - точно золотых рыбок из омута. И каждый день приносит Даль домой несметные сокровища, единственные, за которые на ярмарке не берут денег, - только подбирай. Дома он раскладывает слова по полочкам в своих хранилищах. Каждую пословицу переписывает дважды на узких полосках бумаги (Даль называет их "ремешками"). Один „ремешок" пойдёт как пример для пояснения слов, другой - вклеивается в тетрадь, предназначенную для сбора пословиц. Таких тетрадей уже 180..."

Примерами едва не к каждому слову своего словаря Даль брал народные пословицы. Их тоже собрано было очень много - больше 30 тысяч. В 1853 году Даль представил в Академию наук свой сборник "Пословицы русского народа". На титульном листе стоял эпиграф: "Пословица несудима". В предисловии автор обращался к своим читателям: "Что если бы каждый любитель языка нашего, пробегая на досуге сборник мой, делал заметки, поправки и дополнения... и передавал бы их собирателю - не правда ли, что следующее издание, если бы оно понадобилось, могло бы оставить далеко за собой первое? Дружно - не грузно, а один и у каши загинет".

Но цензура воспротивилась изданию сборника, заявив, что он "посягает на развращение нравов". "Пословицы русского народа" были напечатаны лишь в 1861-1862 годах, после смерти императора Николая I.

Живое слово дороже мёртвой буквы - Даль любил эту пословицу и на протяжении всей своей жизни собирал слова, народные выражения, стремясь показать богатство живого языка, а через него - полнее и ярче раскрыть различные стороны народной жизни.

"Спущен на воду мой корабль!"

Ни служба, ни занятия наукой и литературой не могли прервать настойчивой и кропотливой работы Даля над составлением "Толкового словаря живого великорусского языка". Но полностью отдаться этому главному делу своей жизни Даль смог только после выхода в отставку. В 1859 году из-за конфликта с новым министром он подал в отставку и поселился в Москве, выслужив чин действительного статского советника. Здесь, в Москве, Даль завершил свой великий труд.

Первый том словаря был издан в 1863 году. Император Александр II взял расходы по выпуску всех следующих томов (всего их 4) и пожаловал Далю орденскую ленту.

Последний том словаря вышел в 1866 году. Академия наук присудила Далю за словарь Ломоносовскую премию и избрала его в почётные члены. Географическое общество наградило автора золотой Константиновской медалью, а Дерптский университет прислал диплом и премию. Даль радовался: "Спущен на воду мой корабль!" Но работу над словарём он не считал законченной - в последующие годы готовил его второе издание.

Итак, "корабль", "Словарь живого великорусского языка", ушёл в российское плавание, а сегодня уже и в мировое - есть словарь Даля и в Интернете.

Два дома-музея В. Даля

Память о Дале хранят 2 дома-музея: один - в котором он родился, другой - в котором жил последние годы. Дом, где родился Даль, хорошо сохранился. Он находится в городе, часто менявшем название: Луганск - Ворошиловград. Впрочем, в то далёкое время (вот уже более 2 веков назад) городок на Украине назывался Луганью, а дом под номером 12 стоял на Английской улице (затем она стала называться улицей Юного Спартака). Сегодня в городе все знают и почитают Даля. С 1983 года регулярно проводятся Далевские чтения. Местная интеллигенция собирается в литературной гостиной домика-музея. Областное телевидение проводит Далевские "четверги". В 1981 году в городе был торжественно открыт первый в стране памятник Далю, а на территории больницы (ведь он ещё и врачом был замечательным!) установили его бюст.

А дом, в котором Даль жил последние годы, стоит на Большой Грузинской в Москве (здесь он прожил почти 13 лет). Дом обновлён, отреставрирован, в нём открыт мемориальный музей Даля. Старый кривой тополь, вековые липы наверняка помнят этого человека. Рассказывают, что в 1941 году перед домом упала фашистская бомба, но не взорвалась. Когда сапёры раскрыли её, то вместо детонатора обнаружили... чешско-русский словарь. Провидение рукою рабочего-антифашиста сохранило для нас этот замечательный дом великого Даля.

"Доклады и сообщения по русскому языку" В.А. Крутецкая. Дополнительные материалы, полезная информация, интересные факты. Начальная школа.

приборостроения и информатики.

Каширский филиал.

Реферат на тему:

« Историческое значение вечной книги - словаря В . И . Даля »

Выполнила: студент 1го курса

Группы: 230301

Шалимов М. Н.

Г.Кашира 2008год

План реферата.

1. Введение.

2. История создания словаря.

3. «Толковый словарь живого великорусского языка».

4. Место и роль «Толкового словаря» В. И. Даля в истории русского языкознания.

6. Заключение

7. Список литературы.

Введение.

Самым известным и читаемым словарем русского языка на протяжении уже многих десятилетий был и остается "Толковый словарь живого великорусского языка" Владимира Ивановича Даля. Это не просто справочное издание, подобия которого создаются и переиздаются ежегодно в связи с обновлением словарного состава русского языка. Этот словарь - результат многолетней работы великого знатока Русского Народного Слова, ставший практически энциклопедией русской жизни Х1Х века. И ценность его с годами только возрастает. Адресованная юным читателям - ученикам 1-7 классов, книга "Дар Владимира Даля" призвана привить детям любовь к родной речи, помочь осознать уникальность и неповторимость народных слов и выражений, развить языковое чутье, расширить словарный запас и научить яркой, образной, грамотной речи. Книга "Дар Владимира Даля" состоит из нескольких частей, последовательно рассказывающих о необычной, полной неожиданных поворотов и событий жизни Даля, об истории создания "Толкового словаря живого великорусского языка", о его составе и своеобразии. В ней собрано множество интересных рассказов и историй о значении, происхождении, толковании слов и народных выражений. Книга знакомит школьников с бытом и нравами простого трудового люда середины Х1Х века, с их обычаями, буднями и праздниками, поверьями и приметами. Он узнает, во что одевались и какими предметами пользовались ежедневно его сверстники 150 лет назад и как они называются теперь. Это действительно увлекательное чтение и поэтому не раз еще ребенок снимет эту книгу с книжной полки. Написанная настолько живо и увлекательно, оформленная большим количеством репродукций с картин и рисунков русских художников, книга "Дар Владимира Даля" станет оригинальным подарком школьнику на любой праздник, надолго займет его внимание, и, возможно, станет любимой книгой для семейного чтения.

История создания словаря.

В Москве, на Большой Грузинской улице, стоит в глубине двора старинный, конца 18-го века, дом. В доме этом жил замечательный человек, писатель, этнограф, лингвист, учёный Владимир Иванович Даль.

Владимир Иванович родился в Луганске в 1801 году, в семье немецкого врача Иоганна Даля, считавшего Россию своей родиной и даже подписывавшегося "Иван Матвееф сын Даль". Иоганн Даль владел восемью языками, а мать Владимира Даля, полунемка, урождённая Фрейтаг - четырьмя.

В 13 лет Владимир был отдан в морской кадетский корпус, и в 1816 году уже был произведен в гардемарины. В 1825 году он оставил службу и отправился в Дерпт, где закончил медицинский факультет Дерптского университета и вскоре приобрёл известность как хирург-окулист. А далее - служба армейским врачом, затем - чиновником для особых получений в Оренбурге. Уже тогда за этнографические и исторические работы Российская Академия наук избирает его своим членом-корреспондентом.

Какова бы ни была его служба, главной оставалась постоянная, кропотливая работа по собиранию слов русского языка. Это была своего рода страсть. Владимир Иванович был современником Пушкина, очень дорожил встречами с ним. Пушкин прочёл и одобрил труд молодого, автора "Русских сказок", а узнав о собирании Далем слов, рекомендовал ему заняться составлением словаря. Так Пушкин определил значение трудов Даля. Даль присутствовал при кончине Александра Сергеевича, стараясь, как врач, облегчить страдания больного. Наталья Николаевна, жена поэта, подарила Далю простреленный сюртук и перстень с изумрудом, который Александр Сергеевич считал своим талисманом.

Тяготение к слову Даль испытал очень рано: ещё в 1819 году он стал заносить в записную книжку заинтересовавшие его слова, выражения, обороты. Народный язык очень привлекал его, и в 1830 году Даль напечатал в журнале "Московский телеграф" свой первый опыт - "Русские сказки". А в 1832 году отдельным изданием вышли его "Русские сказки, из предания народного, из устного на грамоту гражданскую переложенные, и быту житейскому приноровленные, и поговорками ходячими разукрашенные". Подписался он тогда псевдонимом "казак Луганский".

Однако главным делом Даля было создание словаря. Он завершил свой труд в 1861 году, "работая, как батрак". Четыре тома словаря вобрали двести тысяч слов. В том же 1861-м вышло "Полное собрание сочинений В.И.Даля" и первый выпуск "Толкового словаря живого великорусского языка".

Даль был избран единогласно в почётные члены Академии, и за "Толковый словарь..." ему была присуждена Ломоносовская премия. Более того, все расходы по изданию словаря принял на себя сам Государь.

Последним произведением Даля были "Очерки русского быта", напечатанные в "Русском вестнике" в 1868 году, но словарь стал последним памятником его автору.

«Толковый словарь живого великорусского языка»

Пятьдесят три года Даль собирал, составлял и совершенствовал свой словарь. Начав работу юношей, он продолжил ее до самой смерти. В «Автобиографической записке» он вспоминает: «3 марта 1819… мы выпущены в мичмана, и я по желанию написан в Черное море в Николаев. На этой первой поездке моей по Руси я положил бессознательное основание к моему словарю, записывая каждое слово, которое дотоле не слышал». А за неделю до смерти, прикованный болезнью до смерти, Даль поручает дочери внести в рукопись словаря, второе издание которого он готовил, четыре новых слова, услышанных им от прислуги. В. И. Даль обладал исключительным интересом к русскому народному языку, творчеству и быту, а личная судьба его сложилась так, что ему пришлось побывать в различных частях обширного русского государства, прийти в тесное соприкосновение с многочисленными и разнообразными представителями русского народа, по преимуществу крестьянства. Отмечая общественную деятельность Даля, Академия наук выбирает его 21 декабря 1838 года своим членом-корреспондентом. В ответ на это избрание в письме на имя П. Н. Фауса Даль с обычной для него скромностью в оценке своих трудов писал: «Не пользуясь достаточным ученым образованием, чтобы отличиться в какой-либо отрасли наук самостоятельными трудами, я сочту себя счастливым, если буду в состоянии способствовать сколько-нибудь ученым исследователям доставлением запасов или предметов для из обще-полезных занятий». В 1841 году Даль опять в Петербурге, служит крупным министерским чиновником, а в 1849 году его переводят в Нижний Новгород управляющим удельной конторой. Десять лет Даль пробыл на этой должности, и лишь с 1859 года выйдя в отставку и поселившись в Москве, он получает возможность целиком отдаться завершению величайшего труда своей жизни ─ «Толкового словаря». В тридцатые годы имя Казака Луганского получило широкую известность как популярного писателя из народного быта. Пушкин высоко оценивал первый литературный опыт Даля ─ написанные им сказки, ─ поощрял Даля продолжать в том же роде. Белинский был высокого мнения о таланте Даля. Но чем бы Даль ни занимался, он прежде всего оставался собирателем языкового и этнографического материала. В результате у него скопились огромные запасы слов, выражений пословиц, поговорок, сказок, песен и других произведений народной словесности и возникло желание упорядочить эти материалы и обнародовать их. В. И. Даль пытался предложить свои «запасы», а вместе с ними и себя для разработки этих запасов в распоряжение «императорской» Академии наук, но это предложение не было принято. Оставалось на выбор: или забросить то, что собиралось не один десяток лет, или на свой страх и риск приступить к обработке материалов, пользуясь лишь нравственной поддержкой энтузиастов-единомышленников. Даль пошел вторым путем.

В своем словаре Даль дает объяснение слов не только описательно, но и с помощью синонимов, которые он называет «тождесловы». Среди них есть слова литературные, просторечные и диалектные. Так, например, в статье «Картофель» приведены такие областные синонимы: «… картофля, картохля, к(г)артопля ─ западное, южное; картосы, корфеты ─ вятское; картовка ─ пермское; картошка, картоха ─ тульское; московское ─ земляное или чертово яблоко , в Сибири просто яблоко (там других яблок нет); барабола, барабашка ─ новоросское; гулена, гульба ─ северное, восточное». Вот фрагмент из словарной статьи «Ложка»: «Ложка ─ орудие для хлебанья, для еды жидкостей; хлебашка, шевырка, едашка <…>

Деревянная ложка (главный промысел Ниж. [егородской] г. [убернии] Сем. [еновского] у. [езда]) обрубается из баклуши топориком, послится песлою, острагивается ножом и режется кривым резаком, а черенок и коковка на нем точатся пилкою, от руки. Ложка бывает: межеумок, простая русская, широкая; бутырка, бурлацкая такая же, но толще и грубее; боская, долговатая, тупоносая; полубоская, покруглее той; носатая, остроносая; тонкая, вообще тонкой, чистой отделки».

Даль приводит в словарных статьях много пословиц и поговорок. Примеры из той же статьи: «В ложке Волги не переедешь»; «Коровушка с кошку, надоила с ложку»; «Нечего хлебать, так дай хоть ложку полизать»; «Красна ложка едоком, лошадь ездоком». Известны и приметы: Ложка, забытая на столе ─ к гостю , и гадания: Замораживают к новому году воду в ложке: пузыри к долгой жизни; ямка сверху, к смерти. А человек, промышляющий выделкой деревянных ложек, т. е. мастер по их изготовлению, назывался ложечник, ложкарь.

Место и роль «Толкового словаря» В. И. Даля в истории русского языкознания.

Современные русские словари русского языка обычно составляет большая группа специалистов-филологов. Самый известный словарь XIX в, который до сих пор пользуется большим авторитетом и часто цитируется, создал ─ в одиночку! ─ не филолог-языковед. Его автор В. И. Даль.

Грандиозный четырехтомный словарь увидел свет в 1863-1866 гг. Словарь вобрал в себя почти 200 тысяч слов.

Даль впервые назвал свой словарь толковым, дав объяснение в эпиграфе: «Словарь назван толковым, потому что он не только переводит одно слово другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий им подчиненных». Это название сохранилось в дальнейшем за всеми подобными словарями.

В. И. Даль горячо сетовал на отрыв книжно-письменного языка его времени от народной основы, от живого русского языка, на обильное засорение книжной речи «чужесловами», то есть словами, заимствованными из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить народным языком и выработать из него язык образованный», ─ писал Даль. Составляемый им словарь, по его замыслу должен был ответить этой задаче. Автор-составитель понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и сложный, посильный лишь грядущим поколениям писателей и ученных. Свою роль он осознавал как роль начинателя большого и важного дела. Убежденная уверенность Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной способности к его совершенствованию, в полной возможности своими национальными средствами выразить им любую мысль не покидала его на протяжении всего творческого пути и определила характер составленного им словаря. Своим словарем и обильно введенными в него материалами народной речи Даль стремился указать современникам средства народного обновления русского литературного языка XIX века. И, действительно, «Толковый словарь» Даля сыграл очень большую роль в подъеме интереса к живым говорами русского языка и к народной основе литературной речи.

Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала, лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий, предметов культуры и т. д.), не всегда достоверного, что ссылки на одно «русское ухо», на «дух языка», «на мир, на всю Русь», при невозможности доказать, «были ли в печати, с кем и где говорились» слова в роде: «пособ», «пособка» (от «пособить»), «колоземица», «казотка», «глазоём» и т. д., ничего не доказывают и ценности материала не возвышают. Характерны слова самого Даля: «С грамматикой я исходни был в каком-то разладе, не умея применять ее к нашему языку и чуждаясь ее не только по рассудку, сколько по какому-то темному чувству, чтобы она не сбила с толку». Этот разлад Даля с грамматикой не мог не отразиться на его Словаре, расположенном по этимологической системе «гнезда», разумной основе, но оказавшейся не по силам Далю. Тем не менее Словарь Даля является единственным драгоценным пособием для каждого занимающегося русским языком. Даль один из первых занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим знатоком русских говоров, умевшим по двум-трем сказанным словам определить местожительство говорящего, но никогда не мог воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист Даль теперь почти совсем забыт. Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающем в манерность и прибауточность, Даль не пошел, и главная заслуга его в этой области заключается в широком пользовании этнографическим материалом.

Словарь Даля ─ прекрасное собрание не только лексического, но и этнографического материала, словарные статьи содержат самые разнообразные сведения о жизни народа ─ его называют энциклопедией народной жизни XIX в.

Конечно, этот интересный и информативный словарь не может быть использован как справочник по современному русскому языку: он отражает состояние языка XIX столетия. С тех пор значения многих слов изменились. Словарь не свободен от неточностей, связанных с лингвистическими взглядами автора. Поэтому популярные в наше время отсылки («как сказано в словаре Даля…») не всегда уместны.

И все же ценность словаря Владимира Ивановича Даля со временем не уменьшается ─ это неисчерпаемая сокровищница для тех, кто интересуется историей русского народа, его культурой и языком.

«Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля - явление исключительное и, в некотором роде, единственное. Он своеобразен не только по замыслу, но и по выполнению. Другого подобного труда лексикография не знает. Создатель его не был языковедом по специальности. О себе и своём словаре В. И. Даль говорит: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языкa». Выдающийся знаток русского слова, В. И. Даль был чутким ценителем и заботливым собирателем русской речи в самых многообразных её проявлениях: меткая самобытная пословица, поговорка, загадка, сказка находили в нём внимательного собирателя и бережного хранителя. Отсюда и та необыкновенная полнота, с которой отражается народное речевое творчество в составленном им словаре.

Родился В. И. Даль 10 ноября 1801 года, умер 22 сентября 1872 года. Пятьдесят три года он собирал, составлял и совершенствовал свой словарь. Начав работу юношей, он продолжал её до самой смерти. В «Автобиографической заметке» он вспоминает: «3 марта 1819 года... мы выпущены в мичмана, и я по желанию написан в Чёрное море в Николаев. На этой первой поездке моей по Руси я положил бессознательно основание к моему словарю, записывая каждое слово, которое дотоле не слышал». А за неделю до смерти, прикованный болезнью к постели, В. И. Даль поручает дочери внести в рукопись словаря, второе издание которого он готовил, четыре новых слова, услышанных им от прислуги. В. И. Даль обладал исключительным интересом к русскому народному языку, творчеству и быту, а личная судьба его сложилась так, что ему пришлось побывать в различных частях обширного русского государства, прийти в тесное соприкосновение с многочисленными и разнообразными представителями русского народа, по преимуществу крестьянства. В. И. Даль родился в городе Луганске (теперь Ворошиловград) в семье врача, его детство прошло в Николаеве, откуда тринадцати лет он переехал учиться в петербургский Морской корпус. По окончании учебного заведения, получив первый офицерский чин, В. И. Даль около пяти лет прослужил во флоте, сначала на Чёрном, а потом на Балтийском морях. Не обладая подходящим для морской службы здоровьем, В. И. Даль, отслужив обязательный для воспитывавшегося на казённый счёт в военно-учебном заведении срок, вышел в отставку и поступил в Дерптский университет на медицинский факультет. В 1829 году он выдержал экзамен, защитил диссертацию и был направлен врачом в действующую армию в Турцию, затем участвовал в войне 1831 года с Польшей, а в 1832 году был переведён в Петербург на должность ординатора военно-сухопутного госпиталя. Но через год он снова переменил профессию и поступил чиновником особых поручений к оренбургскому губернатору. Новое служебное поприще потребовало от В. И. Даля частых и больших разъездов по краю и дало ему возможность узнать естественные и этнографические богатства далёкой и новой для него окраины России. Кипучая и деятельная натура Даля не ограничивается в эту пору собиранием материалов по языку и народной словесности. В. И. Даль вступает в живую связь с Академией наук, её отделением (классом - по тогдашней терминологии) естественных наук, посылает для пополнения коллекций Академии разнообразные экспонаты, характеризующие естественные богатства и природу Оренбургского края. Отмечая эту общественную деятельность В. И. Даля, Академия наук выбирает его 21 декабря 1838 года своим членом-корреспондентом. В ответ на это избрание в письме на имя непременного секретаря Академии наук П. Н. Фуса Даль с обычной для него скромностью в оценке своих трудов писал: «Не пользуясь достаточным учёным образованием, чтобы отличиться в какой-либо отрасли наук самостоятельными трудами, я сочту себя счастливым, если буду в состоянии способствовать сколько-нибудь учёным исследователям доставлением запасов или предметов для их общеполезных занятий». В 1841 году В. И. Даль опять в Петербурге, служит крупным министерским чиновником, а в 1849 году его переводят в Нижний Новгород управляющим удельной конторой. Десять лет Даль пробыл на этой должности, и лишь с 1859 года, выйдя в отставку и поселившись в Москве, он получает возможность целиком отдаться завершению величайшего труда своей жизни - «Толкового словаря». В тридцатые годы имя Казака Луганского (литературный псевдоним В. И. Даля) получает широкую известность как популярного писателя из народного быта. Пушкин, высоко оценивая первый литературный опыт Даля - написанные им сказки - поощрял Даля продолжать в этом же роде. Белинский был высокого мнения о таланте Даля. Но чем бы В. И. Даль ни занимался, он прежде всего оставался собирателем языкового и этнографического материала. В результате у него скопились огромные запасы слов, выражений, пословиц, поговорок, сказок, песен и других произведений народной словесности и возникло желание упорядочить эти материалы и обнародовать их. В. И. Даль попытался предложить свои «запасы», а вместе с ними и себя для разработки этих запасов в распоряжение «императорской» Академии наук, но это предложение не было принято. Оставалось на выбор: или забросить то, что собиралось не один десяток лет, или на свой страх и риск приступить к обработке материалов, пользуясь лишь нравственной поддержкой энтузиастов-единомышленников. В. И. Даль пошёл вторым путём. В результате и возник четырёхтомный словарь, который позже стал справедливо называться «Далев словарь» и по праву занял почётное и прочное место в истории русской культуры.

В. И. Даль горячо сетовал на отрыв книжно-письменного языка его времени от народной основы, от живого русского языка, на обильное засорение книжной речи «чужесловами», то есть словами, заимствованными из западноевропейских языков. «Пришла пора подорожить народным языком и выработать из него язык образованный», - писал В. И. Даль. Составляемый им словарь, по его замыслу, должен был ответить этой задаче. Автор-составитель понимал, что путь преобразования литературного языка долгий и сложный, посильный лишь грядущим поколениям писателей и учёных. Свою роль он осознавал как роль начинателя большого и важного дела. Убеждённая уверенность В. И. Даля в высоких достоинствах русского языка, в безграничной способности его к совершенствованию, в полной возможности своими национальными средствами выразить любую мысль не покидала его на протяжении всего творческого пути и определила характер составленного им словаря. Своим словарём и обильно введёнными в него материалами народной речи В. И. Даль стремился указать современникам средства народного обновления русского литературного языка XIX века. И, действительно, «Толковый словарь» Даля сыграл очень большую роль в подъёме интереса к живым говорам русского языка и к народной основе литературной речи.

Разбросанность теоретических высказываний В. И. Даля по разным его статьям, остро-полемический характер их наряду с противоречиями между отдельными высказываниями, большая доля наивности в решении чисто практических вопросов языкознания, с одной стороны, и «учёные приговоры» критиков, представителей кафедральной науки, несколько несерьёзно относящихся к «самоучке-филологу» Далю, - с другой, помешали оценить теоретическое литературное наследие В. И. Даля, критического разбора которого, в сущности, в русской филологии нет. В. И. Даль оценён лишь как практик-собиратель и составитель капитального словаря. За это ему была присуждена Академией наук Ломоносовская премия, за это он был выбран почётным академиком. Но обстоятельный и серьёзный разбор, которому подверг В. И. Даль выпущенный Академией наук «Опыт областного словаря», целый ряд критических замечаний, попутно высказанных им по поводу русской грамматики, русского правописания, и особенно диалектологические суждения В. И. Даля показывают, что по своему научному кругозору и уровню, во всяком случае в области лексикографии и диалектологии, он был не ниже многих признанных учёных, его современников. Мнение В. И. Даля о новом издании русского словаря, который проектировала Академия наук в 1854 году, показывает широту его лексикографических представлений наряду с их практичностью.

По выходе в свет «Толкового словаря» в Академии наук неоднократно поднимался вопрос об избрании В. И. Даля академиком. По официальной версии, только причины внешнего порядка могли помешать такому избранию. «II Отделение охотно избрало бы его (В. И. Даля) в действительные члены свои, если бы тому не препятствовало постоянное пребывание его в Москве». По тогдашнему уставу Академии наук ее действительные члены должны были непременно жить в Петербурге, где находилась и сама Академия. Этим же уставом ограничивалось число академиков. Невозможность выбрать нового академика, пока не освободилось для него место, привела к экстравагантному предложению академика М. П. Погодина: «Словарь Даля кончен. Теперь русская академия наук без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет. Предлагаю: всем нам, академикам, бросить жребий, кому выйти из академии вон, и упразднившееся место предоставить Далю. Выбывший займёт первую, какая откроется, вакансию».

В. И. Даль не ошибался в той высокой оценке, какую он давал русской народной речи: «Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стойкость, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи». Этот его завет неоспорим, и тот путь, которым шли и идут лучшие мастера художественного слова, создатели великой русской литературы, подтверждает правильность его мысли. В. И. Даль вовсе не считал обязательным переносить всё из народной речи в язык литературно-книжный. В этом отношении он совершенно недвусмысленно характеризует свой словарь как собрание материалов, которые подлежат переработке под пером писателя: «Я никогда и нигде не одобрял безусловно всего, без различия, что обязан был включить в словарь: выбор предоставлен писателю». Больше того, он предостерегает от внесения в литературную речь резко выраженных областных слов и оборотов, которые приводят к порче литературного языка, засорению его. «Нет, языком грубым и необразованным писать нельзя, это доказали все, решившиеся на такую попытку, и в том числе, может быть, сам составитель словаря». Между этим заявлением и одной из попыток сближения литературного языка с народным, которую демонстрировал Даль Жуковскому за двадцать пять лет до того, существует заметная разница. Взгляды и вообще мировоззрение В. И. Даля, несомненно, эволюционировали, отчасти и под влиянием критики, которой они подвергались. В 1837 году, встретившись в Уральске с Жуковским, Даль представил ему образец двоякого способа выражения: общепринятого книжного и народного. Фраза на книжном языке имела такой вид: «Казак седлал лошадь как можно поспешнее, взял товарища своего, у которого не было верховой лошади, к себе на круп и следовал за неприятелем, имея его всегда в виду, чтобы при благоприятных обстоятельствах на него напасть». На народном же - «Казак седлал уторопь, посадил бесконного товарища на забедры и следил неприятеля в назерку, чтобы при спопутности на него ударить». В ответ на характеристику В. И. Далем народного способа изложения как более короткого и выразительного В. А. Жуковский заметил, что вторым способом можно говорить только с казаками и притом о близких им предметах. Справедливость ответа Жуковского, очевидно, побудила Даля к пересмотру своих убеждений. Во всяком случае, от крайностей он постепенно освобождался. Личный опыт обработки Далем народного языка с целью превращения его в язык книжно-литературный оказался неудачен. Борьба за создание литературного языка на народной основе, сближение литературного языка с живым, разговорным языком широких демократических слоев общества - эта задача была продиктована эпохой Даля и решалась его великими современниками Пушкиным и Гоголем.

В. И. Даля глубоко волновал вопрос об иноязычных заимствованиях в русском литературном языке; в его высказываниях по этому поводу содержится немало и здравых мыслей, хотя в целом его теория явно неубедительна и носит путаный характер. В. И. Даль объявляет войну далеко не всем иноязычным словам, проникшим в русский язык: «Мы не гоним общей анафемой все иностранные слова из русского языка, мы больше стоим за русский склад и оборот речи, но к чему вставлять в каждую строчку: моральный, оригинальный, натура, артист, грот, пресс, гирлянда, пьедестал, и сотни других подобных, когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве: нравственный, подлинный, природа, художник, пещера... хуже? Нисколько, но дурная привычка ходить за русскими словами во французский и немецкий словарь делает много зла. Мы очень нередко видим, что писатели вставляют самым странным образом французское слово, явно против воли и желания своего только потому, что не могли вскорости найти русского, или даже не знали его - неужели и это хорошо и извинительно». Не всегда предложения В. И. Даля в отношении замены являются счастливой находкой и приемлемы; вряд ли кому-либо придёт в голову заменять иноязычное по происхождению слово пьедестал рекомендуемым Далем русским словом стояло, но самая идея замены ненужных иноязычных слов, особенно в области специальной научной и технической терминологии, близка нашему времени.

Когда В. И. Даль пишет: «читатели и писатели, надеюсь, согласятся, что между словами: сапог, кушак, журнал - и какими-нибудь газонами, кадаверами, кавернами, есть разница», - он стремится отграничить иноязычные заимствования, усвоенные под влиянием действительной нужды, с одной стороны, от заимствований под влиянием моды и слепого подражания - с другой. Реформатор-одиночка, мировоззрение которго было весьма близко к славянофилам, В. И. Даль не мог найти правильного решения вопроса об иностранных словах в русском языке, а его практическая пуристская деятельность шла вразрез с прогрессивным течением общественной мысли. Современная Далю критика упрекала его в том, что он впадает в крайность, борясь с «чужесловами». В. И. Даль, видимо, сам отдавал себе в этом отчёт, когда писал: «Во всяком новом деле крайности неизбежны; станется, что и тут было не без того. Но из крайности этой может выйти со временем что-нибудь путное, из посредственности же никогда и ничего не выйдет».

В. И. Даль не избегал иноязычных слов в своём словаре, справедливо считая: «От исключения из словаря чужих слов, их в обиходе, конечно, не убудет; а помещение их, с удачным переводом, могло бы иное пробудить чувство, вкус и любовь к чистоте языка». Помещая «чужесловы» в своём словаре, он xoтел обезвредить их, вывести из употребления своеобразным приёмом: подбирая им замены и иногда создавая для этой цели новые слова. Далю казалось, что при возможности такого выбора отпадёт потребность в «чужесловах». Вступая на путь словотворчества, Даль не самообольщался: ему были ясны все трудности продвижения в жизнь нового слова по личному почину. «Переводы эти, - писал он, - многих соблазняют и вызывают глумление; признаемся, что на это пенять нельзя: где только, в применении малоизвестного слова, видна натяжка, а тем более во вновь образованном - погрешность против духа языка, там оно глядит рожном». В. И. Даль, конечно, был убеждён, что в его опытах не будет «погрешности против духа языка», что тщательно и стремился доказать, сердясь и негодуя, когда оставался непонятым. Слабая сторона позиции В. И. Даля была в другом: ему было чуждо понимание социальной природы языка. Изобретённые Далем слова: колозёмица, мироколица (атмосфера), небозём (горизонт), насылка (адрес), носохватка (пенсне), самотник (эгоист) и другие подобные не могли войти в практику живого речевого общения, оставаясь мёртвыми препаратами, так как они не были рождены «настоятельной нуждой в общении с другими людьми». Апелляция же к тому, что «чужесловы» не соответствуют «духу русского языка», не помогала.

Даль несколько раз высказывал убеждение, что «словарник не узаконитель, а раб языка; что есть - то он обязан собрать», но на деле он не остался на этой скромной позиции. Он пожелал быть не только собирателем, но и реформатором русского языка. И если его собирательская деятельность встречала полное сочувствие и одобрение современников, то его пуристические попытки осуждались неоднократно и вполне справедливо.

Долгий срок жизни знаменитого детища Даля свидетельствует о его выдающихся лексикографических достоинствах. Являясь одной из самых богатых сокровищниц человеческой речи, Словарь Даля навсегда останется классическим памятником литературы.

Рекомендации Словаря Даля как увлекательной и занимательной книги для чтения, советы воспользоваться таким полезным чтением делались неоднократно и разными авторами. Академик Грот, один из первых исследователей «Толкового словаря», вскоре после выхода книги писал: «Словарь Даля - книга не только полезная и нужная, это - книга занимательная: всякий любитель отечественного слова может читать её или хоть перелистывать с удовольствием. Сколько он найдёт в ней знакомого, родного, любезного, и сколько нового, любопытного, назидательного! Сколько вынесет из каждого чтения сведений драгоценных и для житейского обихода, и для литературного дела». Писатель К. Чуковский в двадцатых годах заявлял: «Нужно, чтобы переводчики всячески пополняли свой мизерный запас синонимов. Пусть они воспользуются знаменитым советом Теофиля Готье и возможно чаще читают словарь. Даль - вот кого переводчикам нужно читать».

«Толковый словарь живого великорусского языка» - это настоящая энциклопедия русского народного быта, склада ума и характера, нашедших своё выражение в речи. Достаточно указать, что В. И. Даль под разными словами поместил около тридцати тысяч пословиц. Словарь Даля далеко выходит за пределы, которые ограничивают обычные филологические словари: он объясняет и предметы, характеризующие русский народный быт, и поверья, и приметы, связанные с сельскохозяйственным календарём, а также даёт множество других этнографических сведений. Толкуя то или иное слово, В. И. Даль подбирает множество синонимов, свидетельствующих об исключительном богатстве русского языка, его гибкости и выразительности, он показывает безграничные словообразовательные возможности русского языка.

Помимо отдельных слов в Словаре Даля приводятся и объясняются тысячи словосочетаний и устойчивых оборотов речи. Огромное большинство подобного речевого материала ни в какие другие словари русского языка не введено, а между тем этот фразеологический материал имеет широкое хождение в живой непринуждённой русской речи, часто встречается на страницах классической и современной русской литературы. Десятки миллионов людей всех возрастов, всерьёз изучающих русский язык, нуждаются в разъяснении, в истолковании этих так называемых идиоматических средств русского языка. И до тех пор, пока не будет создан новый обширнейший словарь русского языка, заключающий в себе не только слова и выражения, употребляемые в русской литературной речи, но и слова территориальных и профессиональных диалектов, слова, принадлежащие просторечию и разговорно-бытовой сфере общения, Словарь Даля останется незаменимым пособием-справочником по русскому языку в широком значении этого понятия. Этот словарь-справочник полезен тем, что охватывает лексику письменной и устной речи XIX века, а частично даже и словарный состав памятников древней письменности, но он совершенно незаменим, когда речь идёт о живом народном языке, когда нужны сведения о словах областных, о понятиях, связанных с условиями дореволюционного крестьянского быта, о народных верованиях и представлениях, нашедших отражение в лучших произведениях русской классической и современной литературы.

Разбирая «Толковый словарь» Даля, следует охарактеризовать: 1) объём и состав его; 2) построение словаря; 3) выработанные В. И. Далем приёмы толкования слов. Надо заметить, что при выработке типа своего словаря В. И. Даль опирался на обширную предшествующую лексикографическую литературу, которая ему была хорошо известна.

1. В основу своего Словаря В. И. Даль намерен был положить народный язык, но он не закрывал доступа и словам книжно-письменного языка и даже «чужесловам», с распространением и употреблением которых, как сказано выше, вообще боролся. Должны были найти место в Словаре и все слова областные и местные по употреблению. Вводились также слова церковнославянские и устарелые, но количество их ограничивалось оглядкой на употребительность в живом языке. Столь широкий замысел и объём граничили с невыполнимостью задачи, что не ускользало от внимания и самого составителя. Руководящая цель, во всяком случае, определила характер Словаря Даля. Сам он обозначал эту цель в следующих словах: «Речения письменные, беседные, простонародные; общие, местные и областные; обиходные, научные, промысловые и ремесленные; иноязычные усвоенные и вновь захожие, с переводом; объяснение и описание предметов, толкование понятий общих и частных, подчинённых и сродных, равносильных и противоположных, с одно(тожде)словами и выражениями окольными; с показанием различных значений, в смысле прямом и переносном или иноречиями; указания на словопроизводство; примеры, с показанием условных оборотов речи, значения видов глаголов и управления падежами; пословицы, поговорки, присловья, загадки, скороговорки и пр.».

Ближайшими предшественниками «Толкового словаря» были два словаря, изданных Академией наук: «Словарь церковно-славянского и русского языка» 1847 года и «Опыт областного великорусского словаря» 1852 года. О первом словаре В. И. Даль говорит, что на нём основал он весь свой труд, а что касается второго, то он послужил ему для пополнения его собственных запасов областной лексики. Академический словарь 1847 года содержал около 115 тысяч слов, словарь же, составленный В. И. Далем, включает больше 200 тысяч слов, - таким образом, он был и остаётся до сих пор самым обширным словарём русского языка. Сразу же по выходе первого издания, ещё при жизни В. И. Даля, начали появляться дополнения к его словарю с указанием существующих в русском языке, но не вошедших в Словарь Даля, пропущенных им слов. Рядом с пропуском отдельных слов обнаруживались и пропуски отдельных значений слов, отчасти возникшие как следствие неудовлетворительных приёмов толкования. В. И. Даль старательно собирал такие дополнения, желая воспользоваться ими для второго издания своего словаря.

Особо ценным фондом в Словаре В. И. Даля следует считать огромное количество слов, связанных с ремёслами, промыслами, народной медициной, естествознанием. До Словаря Даля значительная часть подобного материала или была разбросана по разным изданиям, или вовсе не была известна. Как уже отмечалось выше, множество сведений, содержащихся в Словаре В. И. Даля, далеко выходят за пределы чисто филологического порядка. Это исключительно ценные этнографические материалы. Так, например, при слове лапоть не только охарактеризованы все типичные виды лаптей, части (с их названиями), из которых лапоть состоит, но указан даже и способ изготовления этого рода устарелой в наше время обуви. При слове масть В. И. Даль объясняет до пятидесяти названий конских мастей; при слове гриб - десятки видов грибов; при словах мачта, парус даются не только названия различных видов мачт и парусов, но объясняется и их назначение. Рядом с названиями, заимствованными из голландского и английского языков (флотские названия), даются и названия, возникшие и употреблявшиеся на Каспийском и Белом морях и на больших русских реках. Под словом рукобитье, например, объясняется сложный свадебный обряд и целый ряд связанных с ним обычаев, характерных для свадьбы в старом крестьянском быту. Академик Я. Грот, составитель разбора Словаря В. И. Даля по поручению Отделения русского языка и словесности Академии наук, об этого рода материалах в словаре писал: «Вещественные толкования в Словаре Даля относятся к столь разнородным предметам, что мы никак не можем взять на себя критической их поверки: это потребовало бы особенных разысканий».

2. Приступая к упорядочению собранных им огромных запасов слов, В. И. Даль мучительно искал удобного способа расположения их в своём словаре. Ему были хорошо известны два противоположных способа: алфавитный порядок расположения слов и корнесловный способ группировки их, при котором группы слов, возводимых к общему корню, объединяются в гнёзда, а во главе гнезда ставится или самый корень, как это было принято в «Словаре Академии Российской» (1789-1794), или более или менее произвольно устанавливаемое исходное слово. В. И. Даль выбрал для себя путь средний: слова того же корня (за исключением приставочных образований, помещаемых под буквами, с которых они начинаются) в его словаре группируются в гнёзда, а во главе такой группы «одногнёздков» выставляется глагол или имя. Выбранный способ словорасположения, по мнению В. И. Даля, способствует постижению духа языка и раскрывает законы его словообразования. «Не усвоим ли мы себе легче утраченный нами дух языка, - спрашивает Даль, - при том гнездовом или семейном порядке составления словаря, какой читатели видят ныне перед собою?». Выгодная сторона гнездового словорасположения несомненна: современная В. И. Далю научная критика не могла отказать составителю в преимуществе того способа, при помощи которого он стремился раскрыть смысловые связи слов и дать семантическую и словообразовательную характеристику слова и языка в целом. Но, обладая некоторыми достоинствами, избранный Далем способ построения словаря был чреват и трудностями, которые легко приводили к недочётам и промахам. Возможность таких промахов была обусловлена ещё и тем обстоятельством, что В. И. Даль не был языковедом-теоретиком. Он произвольно соединял в одно гнездо такие слова, которые явно несоединимы; это касалось в равной мере и слов русских, и слов иноязычных. В одно гнездо попали простой и простор, тлеть и тло, колеть и кол; под словом акт оказались помещёнными: актёр, акциденция, акциз и акция; вальс и вальц были в одном гнезде. С другой стороны, не объединёнными в одно гнездо оказались такие явно тяготеющие друг к другу слова, как дикий и дичь, знак и значок, круг и кружить и другие подобные. Самый же существенный недостаток гнездового построения словаря заключается в том, что такой словарь теряет качества удобного справочника: иногда нужное слово так далеко упрятано, что трудными становятся его поиски даже для человека с хорошей филологической подготовкой.

Заключение

Миновало уже полтора века с тех пор, как завершилась славная жизнь и вошли в мировую культуру труды Владимира Ивановича Даля. В нашей стране многократно переиздавались его книги, особенно “Словарь” и “Пословицы” и они не залеживаются ни в магазинах, ни на полках библиотек. Они украшают домашние библиотеки книголюбов, а для многих являются настольными книгами.

В последние годы стал изрядно портиться “наш великий, могучий” русский язык. Он безмерно засорен (без надобности) иностранными словами, жаргонными выражениями и фразеологизмами. И невольно приходит на ум: неужто нам не хватает 200 000 своих родных – точных, сочных образных слов, собранных В.И. Далем. “Помогает” обеднению языка нашего и телевидение, откуда повседневно сыплются “неологизмы” вроде “Сникерсни!”, “Не дай себе засохнуть!” и тому подобные. Перевернулся бы в гробу Владимир иванович, узнав, что в обиходной речи мы в XXI веке употребляем всего три-четыре тысячи слов. А среди них и разные “сникерсни”.

Задача нового поколения – сохранять стройное и величественное здание Русского Языка, созданное Далем, который внес в него гармонию и ясность, освободив от заемных речений, церковнославянизмов, неправильных, искаженных толкований, а главное, ввел в оборот несметное множество новых слов, отсутствующих в прежних словарях.

Ведь именно об этом мечтал В.И. Даль, когда писал в одной из словарных статей: “Труды мои со словарем никогда не окупятся, но с избытком окупаются надеждой на пользы его”.

Литература.

1. П. Каллиников, И. Корнеева «Русский биографический словарь» Том 6, 1999 г.

2. В. И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка». Том первый, 1999 г.

3. Энциклопедия для детей «Языкознание. Русский язык». Том 10, 1999 г.

4. М. Г. Рахимкулов «Народной мудрости родник», 1988 г.

5. З. Н. Люстрова, Л. И. Скворцов, В. Я. Дерягин «Беседы о русском слове», 1976 г. 7. Даль В. И. Толковый словарь живого русского языка Владимира Даля [Электронный ресурс]

Жанрово-речевая проблема в студенческих печатных изданиях

Шататься, слоняться» (Словарь живого великорусского словаря В. Даля), наряду с лексическими сочетаниями в данную «языковую цепь» включаются и...
(Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1. – М.: Русский язык, 1978. С. 1049).